Храм и обитель св. Николая в Мирах Ликийских.

В начале 1850 года известный русский духовный писатель и паломник А.Н. Муравьев, на обратном пути из Иерусалима в Россию посетил место подвигов и блаженной кончины Святителя и Чудотворца Николая – запустелый город Миры Ликийские (ныне г. Демре, Турция), расположенный на берегу Адриатического моря.

Путешествие это, как отмечает А.Н. Муравьев в его письме к митр. Филарету Московскому, изданном затем отдельной книжкой под заглавием «Мирликийская церковь и гробница святителя Николая Чудотворца» [1] устроилось благодаря чудесной помощи самого Святителя Николая. Загоревшись желанием посетить Миры Ликийские, писатель столкнулся с рядом трудностей. В те времена Миры были труднодоступным для паломничества местом – добраться туда можно было только морем, но это селение лежало вдали от тогдашних пароходных путей и не имело своей гавани. Кроме того, без специальных провожатых не возможно было найти древний храм святителя Николая, расположенный среди развалин древнего города в полутора часах ходьбы от пустынного морского берега.

«Сделав все, что было в моих силах – пишет А.Н. Муравьев, – для посещения гроба Святителя, я предоставил прочее на его святую волю, и только для успокоения своей совести, спросил еще раз в Кипре капитана парохода…: «есть ли возможность посетить Миру»? «Вы знаете строгость наших правил, запрещающих малейшее отклонение от назначенного пути, отвечал он, но если случится буря, которой, впрочем, нельзя предвидеть после нынешней, и мне необходимо будет зайти куда-либо в пристань, то я обещаю Вам, вместо островка Кастель Россо, идти в соседнюю Какаву, подле которой лежит Мира. Впрочем, прибавил он, почти шутя, но без кощунства, потому что сам весьма благочестив, что стоит Святому Николаю послать для Вас попутную бурю против Миры, так как Вы с доброю целью хотите поклониться его гробу!».

«Целый день плыли мы с ярким солнцем; капитан… сожалел, что не может удовлетворить моему благочестивому желанно; а я, с грустным сердцем, прочел канон Святителю вместе с вечерними молитвами, и сказал ему, как бы лицем к лицу, еще весьма далеко, хотя и против его Миры: «Святителю Отче Николае, ты знаешь, как я желал поклониться твоему гробу, дабы, если возможно, восстановить из развалин церковь нового Сиона, тобою там сооруженную; если приемлешь мое усердие, даруй мне и возможность посетить твою бывшую кафедру; если же нет, буди твоя святая воля!». И Святитель внял молитве путешественника: вскоре поднялся сильный противный ветер, и с рассветом буря усилилась до такой степени, что уже невозможно было идти далее. Капитан, будучи верен своему слову, и почитая Святителя Николая, направил корабль в близлежащую к Мире пристань. Но на этом знамения покровительства великого Чудотворца не закончились. «Мы не могли бы и помыслить взойти в сию неведомую и никем не посещаемую пристань, – повествует А.Н. Муравьев, если бы, по счастию, наш греческий пилот, или кормчий, не посетил ее за 30 лет пред тем, когда, еще в молодости, заготовлял там дрова для Египта. Без него невозможно было бы плыть и в Миру, отстоявшую ещё за 6 миль, потому что мы не могли иметь сообщения с берегом, и искать себе провожатых. Между тем, утихла ненастная погода, так что открылась возможность пуститься в лодки на двухчасовое плавание, невозможное, если бы не успокоилось море; потому что около трех миль надобно было плыть открытым морем, до устья малой речки, на которой лежит Мира. Не без Промысла Божия представились мне и сия нечаянная тишина, и то обстоятельство, что когда достигли мы устья речки, мы нашли на самом берегу вооруженного пастуха турецкого, который согласился нас вести до храма Святителя Николая, подле которого было его жилище, потому что тут ограничивалось знание нашего кормчего, и мы едва ли могли бы отыскать стезю между развалин до церкви.»

Таким чудесным стечением обстоятельств А.Н. Муравьев сподобился достигнуть вожделенной цели своей поездки – древнего храма Святителя Николая. Первоначальный храм на этом месте был построен в IV веке, и, как сообщает А.Н. Муравьев, он был главным храмом обители «Новый Сион», основанной дядей Святителя – епископом Патарским Николаем. Храм был освящен в честь Успения Божией Матери, как и другие подобные храмы, потому что к этому дню соединился собор всех Апостолов на Сионе Иерусалимском. Житие Святителя повествует, что по возвращении в Ликию из паломничества в Святую Землю, он, стремясь к безмолвному житию, вступил в братство обители, именуемой Святым Сионом. Именно там Св. Николай был призван гласом Божиим к служению людям в миру: «Николай, не здесь та нива, на которой ты должен принести ожидаемый Мною плод; но обратись и иди в мир, и да будет прославлено в тебе Имя Мое». Вероятно, в то время Сионский монастырь находился вне Мир Ликийских, поскольку далее в житие говорится: «Покорясь воле Господней, св. Николай ушел из обители и, водимый промыслом Божиим, пришел в Миры», где он был впоследствии избран архиепископом. После возведения св. Николая Чудотворца в сан архиепископа Мир Ликийских этот храм стал местом его постоянного служения, а после кончины Святителя (ок. 342-351 гг.) там были погребены его честные останки. Там Святые мощи пребывали более 700 лет до 1087 года, когда они были перевезены в итальянский город Бари.

Император Феодосий Младший в V в., сделав Миры столичным городом Ликии, воздвиг с северной стороны древнего храма большую базилику, ставшую кафедральным собором Мир. При этом новый собор был соединен с древним храмом таким образом, что гробница Святителя стала его криптой. В период с VII по XI век город Миры и монастырь «Новый Сион» с храмом святителя Николая, как и другие города и села Малой Азии, многократно подвергались нападению и опустошению арабами, а также разрушению под действием землетрясений и разлива протекающей вблизи реки Мирос. Каждый раз после этого храм восстанавливался. Сарацины грозили уничтожить мощи Святителя, на заступничество которого уповали жители Ликии. Но Промысл Божий хранил мощи своего угодника от осквернения. Так, в 792 году халиф Аарон Аль-Рашид послал начальника флота Хумейда разграбить остров Родос. Опустошив этот остров, Хумейд отправился в Миры Ликийские с намерением взломать гробницу святителя Николая. Но Господь не попустил кощунникам осквернить мощи Своего угодника – арабы взломали не гробницу Святителя Николая, а соседнюю с нею. В тот же миг на море поднялась страшная буря и множество кораблей халифа Аль-Рашида погибло. Вероятно, в результате именно этого набега храмовый комплекс был разрушен, о чем свидетельствуют данные археологии. Большой урон принесли храму арабские набеги с моря в 1034 году. После этого в 1042 году храм был восстановлен Императором Константином 9-м Мономахом и его супругой Зоей. Они дали указание окружить монастырь крепостной стеной, которая довольно хорошо сохранилась до наших дней.

Вместе с тем опасность осквернения и поругания мощей Угодника Божия оставалась очень высокой, поэтому, вероятно, Промыслом Божиим было попущено жителям итальянского города Бари исполнить их желание перенести мощи святителя в их город, что произошло в 1087 году. Однако это трагическое для жителей Мир событие не привело к опустению монастыря и храма Святителя. После прихода в Миру тюрок в XIII веке церковь неоднократно реставрировалась. В первой половине XVI века, около 1530 года, все здание Обители было завалено глинистой землей или илом вследствие разлива после землетрясения обширного горного озера. Вероятно, после распада Византийской империи, восстановить во всем объеме древний кафедральный собор не представлялось уже возможным. В начале XVIII века «одним благочестивым иноком» непосредственно над гробницей Святителя была построена маленькая церковь или часовня, алтарь которой находился непосредственно над гробницей св. Николая.

Многие путешественники, исследовавшие Анталию в XIX веке, описывают эту церковь Святого Николая в своих произведениях. Некоторые из этих путешественников, а именно лейтенант Спратт и профессор Форбс, посетившие Миры в 1842-ом году, сделали чертёж церкви и отметили, что рядом с церковью находится монастырь.

В середине XIX века обитель находилась в ведении Писидийской митрополии, во главе монастыря стоял игумен, назначаемый митрополитом Писидийским. Незадолго до посещения монастыря А.Н. Муравьевым положение его насельников усугубилось тем, что турки из соседних селений вытеснили греческих жителей, проживавших за оградой обители, и заняли все искони принадлежавшие монастырю земли. К моменту посещения Мир писателем А.Н. Муравьевым храмовый комплекс монастыря «Новый Сион» включал действующую маленькую над древней гробницей Святителя Николая и примыкающие к ней с северной стороны величественные развалины древнего кафедрального собора.

Придя в древнюю обитель А.Н. Муравьев не застал ее тогдашнего игумена Паисия, и в сопровождении молодого послушника Антония начал осматривать святыню. Вот как описывает путешественник свое первое впечатление от увиденного. «С южной стороны сквозь тесные двери жилья игуменского взошел я на двор церковный, украшенный мозаикой из белых и серых камней, но уже отчасти заросшей травой. Малая гробовая церковь святителя Николая, тесная и низкая, сложенная сводом из тесанных камней и даже отчасти подземная, представилась моим взорам, а за ней величественные развалины нового Сиона… Над низкими южными дверями церкви был иссечен крест на мраморной плите с числом 1830 года, и через сию дверь спустился я несколькими ступенями в темное преддверие святилища, отделенное стеной от внутренней его части; глубокий мрак царствовал внутри храма, и когда несколько привыкли к нему глаза и зажжены были три убогие лампады перед иконостасом и над самой гробницей, могли мы рассмотреть все горькое убожество и вместе сокровище неоцененное сей церкви. Низкая четырехугольная гробница Святителя, обложенная по краям мрамором, хорошо изваянным, но отчасти отбитым, с обширным отверстием посередине, отколе похищена была некогда рака, уцелела еще от буйства времени и людей» - писал путешественник. Убранство церкви было очень бедным: «иконостас кое-как складен из досок, и в нем три иконы греческие: Спасителя, Божией Матери и Святителя… В алтаре все обнажено, несколько малых икон лежало на каменном престоле, прислоненном к стене, где совершается ежедневная литургия, когда бывает игумен.» Затем молодой послушник провел путешественника к величественным развалинам соборной церкви нового Сиона: «Еще сохранилась вся нижняя часть до мраморного карниза, идущего вокруг всего здания и изящно изваянного цветами; но помост засыпан землею; и из нее выходят до половины три белые мраморные колонны, еще стоящие, обозначавшие иконостас, вероятно открытый, как у Св. Софии Царьграда; четвертая колонна лежит тут же на своем месте, и другие четыре малые столба стоят на месте священной трапезы, как бы ожидая только мраморной плиты для совершения богослужения, прерванного уже столько веков. Еще цело и все полукружие горнего места, вероятно с сопрестолием и кафедрой, засыпанными землей, и даже полукупол над сею частью алтаря сохранился…».

Нищета и запустение сего святого места глубоко тронули душу А.Н. Муравьева. Будучи человеком дела, он не дожидаясь возвращения в Россию сделал первые шаги к началу восстановления обители. Прибыв в Родос на следующий день после посещения Мир, он заказывает иконостас для гробовой церкви Святителя, а также обсуждает план возрождения Мирликийской обители с русским консулом в Родосе, прося его «вместе с архитектором из Родоса съездить в Миры, чтобы снять план всего здания и прислать ему смету издержкам, необходимым для восстановления храма». Еще через несколько дней, он пишет из Смирны письмо с описанием своего путешествия святителю Филарету Московскому. Письмо это вошло впоследствии в сборник писателя «Письма с Востока». В своем письме он просит написать четыре небольшие иконы Спасителя, Божией Матери, Святителя Николая и Предтечи для нового иконостаса малой гробовой церкви, а также прислать богослужебные сосуды и ризы для священнослужителей. «Мне не совестно утруждать тем обитель святителя Николая на Перерве, - пишет А.Н. Муравьев, – дабы она поделилась своим достоянием с гробовой церковью того, во имя коего она осенена благословением свыше; более совестно мне видеть, как доселе мы, русские, забыли нашего покровителя!». Но А.Н. Муравьев считал, что «этим малым частным пожертвованием не должно окончиться усердие наше», далее он поведал Владыке о своем намерении организовать всероссийский сбор средств для восстановления большого Сионского храма и всей обители Мирликийской. «По моему соображению, при сохранении нижней части храма и при искусстве местных греков класть купола, не более 50000 рублей ассигнациями потребуется для довершения полуобрушенного храма. Неужели не станет стольких денег на Руси для чести и памяти Чудотворца, ежедневно призываемого в молитвах?».

Возвратившись в отечество, А.Н. Муравьев употребил все возможные усилия, чтобы содействовать восстановлению святилища. Заручившись благословением и поддержкой митрополита Филарета, он исходатайствовал у Святейшего Синода позволение начать всероссийский сбор средств на восстановления Сионской обители в Мирах. В течение трех лет ему удалось собрать сумму, необходимую для того, чтобы выкупить не только развалины древнего храма, но и значительный участок прилегающей к нему земли. Через посредничество русской миссии в Константинополе был получен султанский фирман (разрешение) на обновление храма. Правда, турецкие законы того времени не позволили ему произвести покупку на свое имя и она была оформлена на имя одного из местных греческих поселян.

Самым деятельным сотрудником Муравьева в деле восстановления храма стал русский вице-консул в Родосе г. Дуччи. Первоначально планировалось поручить ему руководство работами и расходование денег, но это решение встретило неодобрение местного духовенства. Митрополит Писидийский требовал, чтобы все собранные деньги были выдаваемы ему; патриарх Константинопольский также не хотел, чтобы работами заведовал иноверец. В результате было принято компромиссное решение, когда Дуччи был предоставлен негласный надзор и отчет в деньгах, а непосредственное руководство работами осуществлялось старейшинами из местного населения.

К началу Крымской войны 1853 года удалось отделать внутренность новой церкви, где находился гроб Святителя, но после вспыхнувшей войны работы остановились. Только в 1858 году был вновь испрошен фирман султана и новое разрешение Святейшего Синода на сбор пожертвований. Г-н Дуччи вновь приступил к выбору старейшин и заготовке материала.

В это время в Родос «случайно» приехал известный французский архитектор и археолог Зальцман. Г. Дуччи пригласил его осмотреть развалины Мирликийского храма, что спасло их от окончательного разрушения. Оказывается, не имея руководителя, старейшины, вместо того, чтобы откопать и достроить древнюю церковь, решили окончательно ее разрушить и из обломков выстроить новую. На подготовку к этой работе уже было израсходовано около тысячи рублей, но Зальцман решился остановить ее и специально остался на шесть недель в Мирах, чтобы руководить раскопками древней базилики. Храм оказался действительно уникальным образцом церковного зодчества IV века, в его развалинах были открыты древние фрески и мозаики. Но самой важной находкой стала древняя мраморная гробница, найденная на глубине 4-х сажень под алтарем церкви-часовни. Эта гробница по-видимому и хранила в течение многих столетий мощи Святителя.

После того, как вопрос о сборе средств был решен, перед Муравьевым встала другая проблема – кому поручить восстановление святыни? Местная мирликийская греческая община не принимала деятельного участия в воссоздании храма, кроме того, вероятно, А.Н. Муравьев чувствовал, что начатое всероссийским сбором пожертвований дело должно также быть продолжено руками русских людей. Однако близлежащие земли были заселены лишь турецким и греческим населением, а выписывать рабочих из России было затруднительно. Тогда А.Н. Муравьев решил обратить за помощью к русским насельникам святой горы Афон, с которыми его связывали тесные духовные узы.

Незадолго до посещения Мир Ликийских, в августе 1849 года, писатель-паломник в составе русской делегации посетил гору Афон. Там он посетил большинство монастырей и скитов, особое внимание уделяя тем из них, где подвизались русские иноки. Благодаря его деятельному участию келия Серай, выкупленная русскими иноками в 1841 году у Ватопедского монастыря, была преобразована в Андреевский скит, ставший впоследствии оплотом русского монашества на Афоне. Благодарные насельники этой обители избрали А.Н. Муравьева ее почетным ктитором. Посетил писатель и Свято-Пантелеймонов монастырь, где в то время жили совместно русские и греческие насельники.

Афонские иноки откликнулись на просьбу А.Н. Муравьева. и прибыв в Миры . Вероятно, именно их силами были произведена основная часть работ, которые как отмечается в одном из документов «были выполнены исключительно нашими соотечественниками» [2]. Уже к 1860 году в нижнем этаже Сионского храма была устроена «небольшая русская церковь во имя свт. Николая Чудотворца». Службы в этой церкви совершались афонскими иеромонахами, которые, как насельники возрождающейся обители, по месту их служения стали именоваться Мирликийскими. Работы по восстановлению храма продолжались до 1865 года, когда они были приостановлены по недостатку денежных средств.

В 1864 году русским послом в Константинополе был назначен граф Николай Павлович Игнатьев, который, будучи мудрым политиком и талантливым дипломатом, в скором времени приобрел большое влияние и авторитет на Ближнем Востоке. А.Н. Муравьев решил обратиться к графу Игнатьеву с тем, чтобы тот взял под свое покровительство «мирликийский вопрос» и оказал помощь в закреплении мирликийских владений за Россией. Граф Игнатьев принял близко к сердцу дело возрождения обители, почитая память своего небесного покровителя свт. Николая и сознавая значение этого начинания для России и для русского народа. Несмотря на то, что по своим политическим взглядам он тогда являлся противником земельных приобретений иностранцев в Турции, он обещал помочь в деле выкупа мирликийских земель и взялся ревностно за это дело. Не имея возможности, по политическим соображениям, закрепить владения в Мирах на свое имя, граф Игнатьев сделал это на имя своей тещи – княгини А.М. Голициной. Произошло это в 1873 году, незадолго до смерти А.Н. Муравьева, последовавшей в 1874 году. Понимая, что после смерти первого восстановителя мирликийской обители вся ответственность за дальнейшее осуществление этого благого начинания ложится на него, граф Игнатьев пожелал довести до конца начатое Муравьевым дело.

С этой целью в 1875 году граф Игнатьев исходатайствовал у Святейшего Синода разрешение в течение года произвести второй всероссийский сбор пожертвований на восстановление храма в Мирах. Сбор пожертвований был поручен двум афонским инокам, подвизавшимся в ту пору Мирах, – иеромонаху Афанасию и монаху Варсонофию.

1. Муравьев А.Н. Мирликийская церковь и гробница святителя Николая Чудотворца. М., 1850.

2. Извлечение из всеподданнейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода графа Д. Толстого по ведомству православного исповедания за 1878 г., СПб., 1879, с. 283-285.